Немного в стороне от схватки стояла фигурка в изящных доспехах. Полуприкрыв глаза, Манора наблюдала за битвой. Бежать в свалку не было смысла, чужой клан, пойманный на рейде, практически не смог оказать сопротивления.

— Как все это бессмысленно и суетно, — подумала она. Перед глазами проплыла картинка светящегося мягким синим светом единорога, парящего рядом маленького кубика жизни и прекрасной пустоты одиночества.

— Манора, не спи, — грубый голос хавка вырвал эльфийку из мира грез. — Ребафф и на рейда. Он подошел поближе к боссу, откинув пинком загнутого сапога чье-то лежащее тело.
— За нас отомстят…- Предсмертный хрип прозвучал за спиной хавка. — Отомстят, отомстят, разумеется, — равнодушно ответил тот, внимательно вглядываясь в рейда и оценивая его состояние.

Эльфийка презрительно скривила губы. Она вообще не любила людей, а кланлидера особенно сильно. Но что делать, если ты можешь получать уровни опыта только в команде? Нет, можно конечно бить монстров и в одиночку, но это сильно отдалит тот день, когда наконец можно будет сбросить эти ненавистные тяжелые доспехи, призвать единорога и удалиться в тихие заповедные леса, подальше от всей этой суеты.

— Так, все готовы? Манора, песню, ну и танкуешь, как обычно.

Эльфийка оглядела коллектив. Три лучника, два даггера, некромант со своим жутким пугалом, блейддансер с двумя скрещенными мечами. Чуть в стороне стоят, опустив головы, шиллен элдер и профет. Манора поморщилась, она не любила бездушных, потом обратилась к хавку:
— Мак, скоро танка нормального найдешь? Я что, буду до саб-класса танковать?
— Нету танков, нету! Я и Гиране кричу, и в Адене.
— Ты бы налог снизил, что-ли, раза в два, и перестал выпытывать всю подноготную, глядишь, люди и потянутся.
— Хорош базарить, пой и танкуй, нам ещё пара рейдов сегодня предстоит.

Эльфийка грустно улыбнулась и начала петь красивым чистым голосом.

…Песнь охотника…
Никто не знал, как им это удавалось, но после этой песни становилось гораздо легче целиться в уязвимые места противника.

…Песнь земли…
Это воистину магия слов, магия, заставляющая крепнуть любые доспехи, спокойно принимая на них удары самых жутких тварей.

…Песнь жизни…
Волшебные слова, затягивающие самые страшные раны, позволяют легко противостоять даже рейдбоссам.

…Песнь живучести…
Любой, услышавший эту песню, ощущает невиданный прилив сил и может сражаться намного дольше, чем обычно.

Затем она выкрикнула Слова Ненависти прямо в мерзкую морду рейда и встала в Абсолютную Защиту. Град ударов, посыпавшийся на нее со всех сторон, обернулся несильными тычками, а тем временем остальные методично вырезали по одному охрану и перешли к самому боссу. Сочетание танцев и песен давало зверски убойный эффект: стрелы частенько пробивали рейда насквозь, а кинжалы оставляли широкие кровоточащие раны. Петь посреди боя, не сбивая дыхания, было довольно сложно, но куда проще, чем танцевать в тяжелых доспехах. Судьба босса была предопределена заранее, все-таки эта партия убила таких уже не один десяток.

Минут через пять босс повалился на каменный пол, оставив после себя несколько красок, кусков и блестящий новенький шлем. Хавк радостно направился разгребать эту кучу, как вдруг взгляд его зацепился на стоящем неподалеку темном эльфе.
— А ты кто такой и чего тебе тут надо?
— Мне не нравится ваш клан.
После этих слов все головы повернулись в сторону говорившего. Манора всмотрелась внимательнее. Странный магический сет, никогда раньше не виденный, а оружие похоже на посох жизни, прямо как у знакомого мага ещё после первой профы, только подлиннее. Мага, а это явно маг, окутывали вспышки самых разных баффов, половины из которых эльфийка не видела никогда в жизни. На голове у пришельца было нечто вроде короны с двумя крылышками по бокам.

— Какие-то проблемы? — спросил хавк, заметно нервничая.
— Проблемы сейчас будут у вас. Не стоило трогать моих подопечных.

— Бой, снова бой… Уйти Маку не позволит гордость, ну как же — один маг, пусть и более высокого уровня против пяти охотников на магов с поддержкой. — Посмотрим, чего стоит этот маг!

…Песнь хранителя…
Точно подобранные фразы заставляют защитные амулеты значительно увеличить свою силу, ослабляя направленные на владельца заклинания.

…Песнь штормового стража…
Самые смертоносные вихри превращаются в безобидные ветерки, сталкиваясь с музыкой слов опытного свордсингера.

…Песнь мольбы…
Божественные слова наполняют душу и тело святостью, давая силу противостоять ритуалам тьмы.

Темный эльф смотрел на это с усмешкой, когда Манора закончила, он поднял руку с магическим жезлом. На жезле блеснула россыпь мелких светлых камешков.
— Ураган!

Эльфийке и раньше доводилось видеть магические криты, но такое случилось впервые на её памяти. Крутящийся диск сжатого ветра ударил в одного из даггеров, подкинув в воздух и размазав по стене.
— И это несмотря на нормальные защитные амулеты и полный набор моих песен!
Даггер медленно сполз и повалился изломанной куклой.

Тройка лукарей синхронно начали натягивать станшот, оставшийся кинжальщик изо всех сил бежал к магу. Темный эльф успел кинуть ещё один ураган и сразу же прикрылся щитом. Стрелы звонко ударили в щит, заставив мага отступить на шаг и кинуть непонятное заклинание в замахивающегося даггера. Дальше все произошло невероятно быстро, вспышки спиритшотов слились в один большой яркий шар, в лучников летели кости, темные шары, ураганы, вообще неизвестные Маноре заклинания. Хавка штормскример добил вампиризмом, затянув полностью свои раны, кинул какое-то заклинание в стоящих рядом бездушных саппортов, убив их обоих сразу. Умирать эльфийке здорово не хотелось, рука потянулась к заветному свитку мгновенного телепорта, но чертов маг оказался быстрее. Кость пробила все защитные поля амулетов и песен и разорвалась прямо в теле.

Мир стремительно темнел, перед глазами возник знакомый единорог. Он медленно уходил вдаль, уныло помахивая хвостом, и что-то говорил кубику жизни, летающему рядом. Прислушавшись, Манора различила отдельные фразы:
— Магический крит, не повезло девочке…
— Да, как и в прошлый раз, и в позапрошлый, и в позапозапрошлый…

Темнота полностью закрыла мир, пришла резкая боль и эльфийка окончательно провалилась в забытие.